20 лет ГКЧП. Гибель красной империи: трагедия и фарс (субъективные заметки очевидца)

Псевдодиктатура, установленная в СССР 19 августа и возглавленная вице-президентом Янаевым, была обречена на поражение из-за внутренней слабости и отсутствия готовности к решительным действиям. Однако ситуация в стране была такова, что даже при самом благоприятном варианте ГКЧП продержался бы не более трёх- четырех месяцев. При этом, путчисты дали «минусовую прибавку» сторонникам сохранения Советского союза: не будь их акции, СССР мог бы на некоторое время сохраниться в форме конфедерации, так как подобный план переформатирования государственности должен был быть введен в действие к сентябрю 1991 года, при этом руководители союзных республик автоматически становились министрами союзного правительства.

ГКЧП при любых условиях был обречен на провал.

Народ, который ещё 2 года назад устами певца-трибуна Виктора Цоя требовал: «Перемен, мы ждём перемен!», безмолвствовал, устав от демагогии и всеобщего хаоса. При этом первая реакция на установление ГКЧП в рабочих окраинах Москвы была характерная: «Слава богу, Мишку скинули!».

Роль Михаила Горбачева в событиях августа 1991 года достаточно тёмная, более того — провокационная. Горбачев не мог не знать о готовящемся заговоре, однако решил отсидеться в Крыму, а потом принять сторону победившей стороны. В конечном итоге Президент СССР переиграл сам себя. Одной из главных отличительных черт «плюралиссимуса» Горбачева была, как ни странно это звучит на первый взгляд, нетерпимость к критике, альтернативному мнению. На памяти автора данной статьи характерные примеры, имевшие место в ходе последних партийных форумов. Так, на 28 съезде КПСС армейский делегат Анатолий Чумаков задал Генсеку вопрос: «Как можно было начинать перестройку без плана и видения конечной перспективы?». Горбачев, которого вопрос этот задел за живое, бессвязно и неаргументированно пытался ответить на него в течение 10 минут. Делегат же, осмелившийся потревожить нервы Генсека, получил жёсткий прилюдный нагоняй. Интересно отметить, что в марте 1991 года, выступая на первой Всеармейской партийной конференции, Горбачев вспомнил про вопрос, заданный армейским делегатом, и пространно объяснял своё видение перестройки и её конечную цель. И тогда же делегат конференции, будущий руководитель Всеукраинского союза армейских офицеров генерал Доманский чуть не был снят с должности за то, что осмелился критиковать ЦК КПСС за бездеятельность.

На наш взгляд, Горбачев сыграл куда большую роль в развале Советского Союза, чем Борис Ельцин. Ельцин был порождением Горбачева, оказавшись в нужное время в нужном месте и сделав ставку на примитивный популизм. При этом Ельцин отнюдь не был борцом с застоем, как его повсюду представляли, ведя себя при Брежневе тише воды, ниже травы. Так, ельциновские пропагандисты утверждали, что уже на 26 съезде КПСС в 1981 году Борис Николаевич выступил с критикой руководящих органов. Автор данной статьи в своё время тщательно изучил стенограмму выступления Ельцина, но ничего не нашел там, кроме стандартного набора дежурных фраз рядового секретаря обкома партии. Видимо, всё же не прав был небезызвестный противник перестройки Альберт Макашов (один из главных руководителей московского путча 1993 года), когда в марте 1991 года в эксклюзивном интервью заявил, что Ельцин для интересов социализма куда опаснее Горбачева.

Не встал грудью за сохранение СССР и партийный аппарат. Парткомы молчали, а их руководители выжидали, кого же поддержать для спасения собственной шкуры. Таких принципиальных активистов на местах, как первый секретарь Читинского обкома КПСС Николай Мерзликин (единственный партийный функционер из гражданских, избранный делегатом на первую Всеармейскую партконференцию), который пригрозил перекрыть Транссиб, когда его региону перестали вовремя подвозить продовольствие, и выступивший в числе шести других партийных руководителей сибирских областей за немедленное снятие Горбачева с поста Генсека, были единицы.

Единственной силой, которая могла бы на время спасти СССР, была армия (не считая структуры ГБ). Но этой армии никто не смог отдать толковый приказ, что было неудивительно при Министре обороны Дмитрии Язове. Авторитетом в армейской среде Язов не пользовался. Его фамилию офицеры расшифровывали по буквам: «Я заставлю офицеров вспотеть!» ( Министр в 1987 году приказал, чтобы все офицеры даже в летнее жаркое время носили кителя, сапоги и портупею). Уже через несколько дней после ГКЧП Язов покаялся, публично обозвав себя «дураком» за то, что «дал втянуть себя в авантюру». Неудивительно, что распоряжения ГКЧП о приведении войск в состояние повышенной боевой готовности повсеместно не выполнялись, а зачастую и игнорировались. Пример показывали командующие военных округов. Язов отдал приказ, чтобы все командующие округов, находившиеся на момент ГКЧП в отпуске, вернулись в свои войска. И что же на деле? К примеру, командующий Забайкальским военным округом Владимир Семенов (друг Руслана Хасбулатова, в дальнейшем Главком Сухопутных войск России, президент одной из северокавказских республик), отдыхавший в Сочи, улетел не в Читу, а в Москву, где спокойно пересидел бурные события августа 1991 года, конъюнктурно выжидая их исхода. Командующий Приволжско-Уральским военным округом Альберт Макашов, сначала рьяно принявшийся исполнять указания путчистов, задал единственный вопрос руководителям ГКЧП: «Ельцин арестован?». Получив отрицательный ответ, Макашов сразу же ушёл в сторону. Спецподразделения группы «Альфа» ждали приказ на занятие Белого дома, который в первый день ГКЧП можно было осуществить и быстро, и бескровно, но так и не дождались его. Аналогичная ситуация была и с возможным арестом Ельцина, охрана которого не превышала шести человек. Армия была дезориентирована и оболгана, а потом стала марионеткой в руках политиканов. Это показали события в Москве в октябре 1993 года во время расстрела российского парламента. Кстати, в тогдашних российских газетах появилась карикатура с изображением бравого полковника, у которого на груди красовались 2 медали: за оборону Белого дома и за взятие Белого дома!

После падения ГКЧП дни СССР, социализма и КПСС были сочтены. Идеалистов — демократов (и «детей перестройки», и «шестидесятников») новые хозяева отбросили с дороги как ненужный отработанный материал. Повторилось всё как в известной общественной формуле: революцию задумывают идеалисты, осуществляют её фанатики, а пользуются её плодами негодяи.

Что же в итоге: великий социальный эксперимент на просторах СССР провалился, эпоха социализма закончилась. Самые преданные идеалам коммунизма люди, такие как Маршал Ахромеев, поэтесса Юлия Друнина, добровольно ушли из жизни. Началась новая эра - эра доморощенного, полуфеодального отечественного капитализма, которая продолжается уже 20 лет. И, к сожалению, покой нам только снится…